«Человеческий голос» Валерия Емельянова (Известия-Владимир)

МАРИНА ЕЛЬКИНА В чём основной посыл спектакля? Что он должен донести зрителю? ВАЛЕРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВА Вы знаете, на первый план кажется, что это спектакль о любви. Но если смотреть глубже, на девятый, десятый план, то это всё-таки противопоставление... Нет, неправильно. Противостояние предательства и искренней любви. Вы же понимаете, что настоящую любовь очень редко кто испытывает. Мы заменяем это влюблённостью или какой-то привычкой, или дружбой такой на всю жизнь до последнего дня. А любовь – это очень сложное чувство. Это и страсть, и ревность, и, может быть, частичка ненависти иногда, ответственность, взаимопонимание. Тут много всего. И эта пьеса об этом. С одной стороны, это любовь такая грандиозная, Божьим почерком написана. С другой стороны, это дьявольское предательство, которое переживает героиня, когда он уходит. И весь этот спектакль, на протяжении часа разговаривая с ним, в его невидимом присутствии, она говорит с ним по телефону, она пытается понять, за что ей это, и как вообще встать с колен и как это пережить. И как-то убивает свою героиню, она не смогла у него это всё перенести и заканчивать жизнь самоубийством. У нас светлый финал, у нас она смогла. Может быть, в силу моего характера, в силу обстоятельств жизни сегодня мы хотим подарить зрителю надежду и силы, И получился такой спектакль... То есть для меня-то это исповедь такая, а для зрителя это должно быть очищением. У него есть час на то, чтобы пережить все боли, освободиться от каких-то эмоциональных мук психологических и выйти из зала с надеждой, что всегда всё можно начать с чистого листа. МАРИНА ЕЛЬКИНА Несколько примеров из спектакля, какие-то тревожащие моменты, может быть, какие трудности возникали у вас во время показов? ВАЛЕРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВА Да, с удовольствием, Марина, расскажу. Во-первых, мне очень нравится начало. Это некий такой пластический тют, очень интересная такая почти бутусовская форма. которая сразу заявляет всю странность и сложность спектакля, потому что героине из этой формы нужно перейти в содержание. И вообще сама эта форма с первых секунд появления её на сцене должна быть наполнена этим содержанием, которое предложил как то и которое есть во мне. Поэтому начало я обожаю. И если я его проваливаю в прогонах, спектакль не идёт. То есть тут начало уже на грани кульминации. Такое вообще по композиции редко бывает. Бывает, что финал совпадает с кульминацией, но чтобы завязка совпадала с кульминацией, это редкость. Ну вот у нас так получилось. Я очень люблю те моменты, когда героиня... давит внутри себя истерику, берет мобильный телефон, звонит снова ему и разговаривает совершенно спокойно. Ничего не случилось, я в порядке, я очень мужественна, я же обещала тебе. Мне физически даже очень трудно это делать. Но я смотрю видео, которые мы пишем из прогонов, из показов, из каких-то фестивальных историй. Внешне мне кажется, что это получается. И это очень красивые моменты, когда казалось, что человек сейчас умрёт просто от разрыва сердца, и вдруг он абсолютно спокоен. У нас в жизни очень часто так происходит. На первом показе я никогда это не забуду. случилась такая вещь. Я уже подходила к финалу и говорила ему самые сакральные вещи, самые важные. И я уже должна была закончить этот разговор для зрителя. То есть я должна была сказать, он повесил трубку, оценить это и перейти уже к финальной такой точке завершающей. И вот только я всё договорила и должна произнести фразу «он повесил трубку», то есть там ни гудков, никакой таковой трубки нет. У меня в этот момент даже наушник в ухе. И вот я только всё сказала, и этот наушник падает. Звук падающего наушника в обычной жизни нас никак не раздражает, но в этот момент и зал вздрогнул, и я сама вздрогнула от того, что это очень вовремя произошло. И в этот момент я поняла, что я очень точно работаю, потому что такие случайности, они не случайные.